- Тихо, - шепнула Амелия, судорожно сжимая потную ладонь подруги. – Ну же, не плачь, иначе он услышит нас… Старый деревянный пол скрипнул, и сердца девочек замерли. В комнате было темно, нельзя было разглядеть и собственные пальцы, но Амелия знала – он идёт, он уже близко. Маленькая Пенелопа дрожала в её объятьях, стараясь давить всхлипы. Мэл хотела быть смелой и защитить подругу, но что может 13-ти летний ребёнок? Она лишь изображала из себя храбрую, на деле же едва дышала от страха. - Ушёл, - выдохнула Амелия и осела на пол, включив тусклый фонарик. - Кто это был?.. – жалобно спросила Пенелопа. - Ох, Пенни... – девочка нежно погладила её по волосам, выдавая предательскую дрожь в пальцах. Мэл жила в сиротском приюте уже два года, и каждый раз видела, как её история и боль повторяются. Детей привозят и оставляют в комнатах, вручая каждому по игрушке. Обычно это плюшевые зайчики для девочек и машинки для мальчиков – приют всегда закупается ими по самое не хочу. «Машинки – худшее, что можно придумать», - каждый раз замечала Амелия. «Машинки для тех, кто хочет играть. Дети не хотят играть, они хотят прижать к сердцу кого-то мягкого». Девочка сохранила своего плюшевого зайчика и часто отдавала мальчишкам, чьи чувства были проигнорированы воспитателями. Мэл часто утешала новеньких, но всегда корила себя за то, что не может сделать большего. Обычно дети адаптировались за несколько месяцев, находили себе друзей и как-то пытались жить дальше. Но Пенелопа не такая. Она появилась в приюте чуть больше полугода назад, и с тех пор, как Амелия ей впервые улыбнулась, не отходит от своей единственной подруги. По какой-то причине Пенни боится других детей, а со взрослыми вовсе не разговаривает. У неё много страхов, которые были и до смерти родителей. Мэл и сама крепко-накрепко привязалась к этой 11-ти летней девчушке, считая своим долгом защищать и поддерживать её до последнего. Их уже связывало нечто большее, чем обычная дружба. - Скажи мне! – сквозь всхлип потребовала Пенни, глядя на подругу своими заплаканными большими голубыми глазами. - Слушай… - Амелия нервно сглотнула. – Он приходит сюда каждый год. Близится Хэллоуин, и… И начинается что-то страшное. Он появляется в полночь, когда все уже давно спят, и бродит по коридорам, заглядывает в спальни, наклоняется прямо к кроватям… - девочка дрогнула, будто ощутив на себе его горячее тяжёлое дыхание. – Он выбирает. Понимаешь? Выбирает, кого утащить! - Утащить? Куда? – ужаснулась Пенелопа. - Не знаю, - отчаянно замотала головой Мэл. – Я никогда не видела, как он забирает детей. Их всегда трое. Три дня он бродит так и забирает кого-то… а потом… все просто забывают о них! Будто их здесь никогда не было. Они лишь… лишь недоуменно поднимают обронённые ими игрушки. - Он же не заберёт тебя, правда? – снова начала плакать та. - Тшш, нет, конечно нет, - попыталась успокоить подругу Амелия. – Я тебя никогда не брошу, понятно? Пойдём. Нам нужно уходить отсюда, иначе мы тоже всё забудем, - девочка взяла её за руку и подняла за собой, осторожно пробираясь коридорами. За окном выл ветер, а голые ветки старой вишни стучали в окно. Деревянный, местами треснувший пол приюта давно нуждался в ремонте – дети часто спотыкались, падали и загоняли себе занозы. В темноте нужно было ступать особо осторожно, но самым страшным был этот пронзительный скрип по время шага. К нему привыкаешь, но, когда ты прислушиваешься к каждому шороху, кажется, что даже твоё дыхание можно услышать на соседних этажах. Девочки миновали коридор и спустились по лестнице в холл. Входная дверь всегда запиралась на ночь, но Амелия уже давно украла и припрятала ключ, так что выйти удалось без труда. - Мы в безопасности, - девочка выдохнула с облегчением и дала волю дрожащим коленям, так что те обмякли, вынуждая сесть на крыльцо. - Давай сбежим отсюда! Подальше от этого монстра! – наивно воскликнула Пенелопа. - Нельзя, - придержала её за руку Мэл, мрачно всматриваясь в тёмную неосвещённую улицу. – Кто знает, какие монстры скрываются там?.. Или люди. Нам нельзя уходить, мы всего лишь дети. - Но ведь воспитательница снова запрёт нас внутри, - девочка обречённо села рядом с подругой, облокотившись о её плечо. - И мы снова сбежим, - уверенно ответила та. – Не бойся, я не дам тебя в обиду. _______ В ту ночь он забрал Эдгара – пятилетнего мальчишку, который появился в приюте несколько недель назад. После него осталась смятая постель и машинка с оторванным колёсиком. Мальчик сам оторвал его, когда с горькой злостью требовал вернуть маму обратно. Сломанную игрушку просто выбросили, а воспитательница, не помнившая об Эдгаре, отругала его соседа по комнате, посчитав, что это он сломал машинку. Амелия и Пенелопа наблюдали за этим с болью в сердце, но не могли ничего поделать. В следующую ночь он забрал Мари – ей было уже 15, и совсем скоро она могла бы уйти из приюта. После себя девушка оставила очень много вещей – одежду, украшения, записки и игрушки. Но почему-то всеобщее удивление было совсем незначительным, будто они не следы живого и почти взрослого человека нашли, а бумажный самолётик, залетевший в окно. _______ - Как думаешь, - шёпотом начала Пенелопа, следуя за подругой, - им больно? - Не знаю, - выдохнула та. – Веди себя тихо, если не хочешь, чтобы нас поймали. Амелия встревоженно поглядывала на часы, прислушиваясь. Через какие-то 40 минут наступит третья ночь, и девочки решили сбежать до того, как появится чудовище. Но по коридорам всё ещё шастала воспитательница, и попасться ей – подписать себе смертный приговор. - Вроде чисто, - неуверенно сообщила девочка, неуверенно пробираясь дальше к лестнице, откуда до выхода рукой подать. - Что это такое! Старый голос звучал не по годам громко и строго. Он и в обычной ситуации вызывал инстинктивный страх, а сейчас, кажется, сердце чуть не выпрыгнуло из груди Мэл. Она как раз проворачивала украденный ключ, и от перепугу просто оставила его в двери. Пожилая женщина подошла к детям и беспощадно наградила обеих пощёчинами. - Так вот кто украл мой ключ?! – воспитательница спрятала его в карман, затем указав своим бледным сморщенным пальцем в сторону лестницу. – Живо по кроватям! Завтра вас ожидает наказание, вы уж не сомневайтесь! - Амелия, что нам делать? – дрожащим плачущим голосом проблеяла Пенелопа, вцепившись в руку подруги. - Ну что стоите?! - Хорошо-хорошо, - от нервов грубо бросила Мэл, приобняв девочку за плечи, и покорно направилась на верхний этаж. - Что же теперь будет! – заплакала Пенни. – Я не хочу исчезать! - Ты не исчезнешь. Тебе ясно? Я защищу тебя. Давай просто подождём… Часы тревожно прозвенели в полночь. Эти тяжёлые удары эхом раздавались в голове, и, казалось, продолжались вечность. От нервов Амелия считала их количество, но сбилась уже после третьего. «Три…», - нервно повторяла в мыслях девочка. «Три ночи, три ребёнка, три…». Теперь путь вниз был чист, и дети, осторожно крадясь, добрались до двери. Но без ключа её было не открыть. - Слышишь! – Пенелопа испуганно задрожала. – Он идёт! Скрипы раздавались на втором этаже, медленные и тяжёлые. Внезапно они прекратились, а затем… Ускорились. Он побежал, и по звукам можно было с точностью определить – в сторону лестницы. Пенни не сумела проконтролировать страх и взвизгнула, закрыв уши руками. - Скорее, бежим! – Амелия схватила её за руку и побежала на кухню. На самом деле девочка знала, что от него не убежать. Если монстр кого-то выбрал, он его заберёт. Казалось, сама природа почувствовала ужас происходящего – затрещал гром и загорелась молния, освещая лица напуганных детей. А затем и монстра, появившегося в дверном проёме. Эта была высокая тощая фигура, обтянутая сухой, будто мёртвой кожей. Вместо носа у него были две бесформенные щели, а вместо глаз – две чёрные дыры. Руки скорее напоминали грабли, и этими граблями чудовище потянулось к забившимся в угол девочкам, широкими шагами сокращая дистанцию. Пенелопа жалобно плакала, почти крича, и её слабое дрожащее тело из последних сил прижималось к Амелии. «Я защищу её», - эхом доносилось в голове храброй девочки. «Я защищу её. Ты не получишь её. Я защищу». - Я люблю тебя, - Мэл поцеловала руки подруги, а затем, уже видя перед собой лишь темноту, ступила вперёд. Молния вновь осветила комнату. Монстр насквозь вонзил острые когти в тело Амелии, а через секунду они оба просто растворились, превратившись в летающую в воздухе пыль. - Нет! Амелия!!! – срывая горло горько прокричала Пенелопа и обессиленно опустилась на колени, судорожно рыдая. За окном пошёл дождь. Капли размеренно ударяли по стеклу, создавая ритмичный звук, будто маленькие барабаны. Гром изредка заглушал плач ребёнка, но в конце концов на её крики прибежала воспитательница. Включив свет она ошарашенно подняла Пенни с пола. - Что случилось?! Почему ты ревёшь? - Я.., - девочка притихла, а затем подняла на неё заплаканные припухшие глаза. – Я не помню…
